Я СТАЛА ЧУВСТВОВАТЬ СЕБЯ ЖЕНЩИНОЙ

С приходом в Ал-Анон в моей жизни очень многое изменилось. Я с готовностью приняла установку «живи своей жизнью», и уже вскоре начались улучшения: стало меньше ссор, агрессии, в общении появилась доброжелательность. Года через два к нам в Москву приехала женщина из Германии, член Ал-Анона, она рассказывала о своей жизни. И что я услышала, - ее муж умер 20 лет назад! В конце собрания я задала ей вопрос: «А сколько лет Вы в Ал-Аноне?» Она ответила: «40 лет, 20 лет – с пьющим мужем, и 20 лет после его смерти». Ее спросили: «А сейчас-то зачем?» – «Это мой образ жизни, я чувствую необходимость поддерживать себя, участвуя в собраниях Ал-Анона».

В тот день со мной случилось что-то похожее на истерику. Я вдруг поняла, что подсознательно надеялась, что, вот, похожу немного в группу, научусь общаться, мой муж пойдет в АА, и все будет хорошо. А получается, что свой 1 Шаг до конца я сделала только и именно в тот запомнившийся мне день. Именно тогда я приняла свое бессилие.

---

Лет пять назад я в последний раз вызвала мужу платного нарколога, который за большие деньги собирался вывести его из запоя, поставил капельницу и велел давать лекарства в каждое его пробуждение (он предварительно разложил их в рюмочки на 8 порций). Я дала первую дозу, а вторую уже не смогла – мужу стало совсем плохо. Мы отвезли его в больницу, а там врач сказал: «Если бы Вы знали, как мне надоело спасать алкоголиков, которых какой-то шарлатан пытается вывести из запоя! Ведь он дал вам лекарства, которые являются четырехкратной дозой наркомана!» Мужа откачали. А когда он пришел домой, я твердо сказала: «Дима, больше я вызывать нарколога к тебе не буду, если тебе надо - вызывай сам. И из вытрезвителя я тебя «выкупать» не буду, деньги от семьи отрывать. Ты знаешь, у тебя две дороги: одна – это пить и скорее всего умереть; вторая – не пить, и, может быть, остаться в живых. Но в одиночку не пить ты не сможешь, это можно сделать в группе АА, и это уже подтвердили несколько поколений алкоголиков. Так что я тебе помогать болеть больше не буду. Ты сам хозяин своей жизни». И он согласился.

С тех пор его запои стали реже (по три-четыре в год). Он, по-моему, планирует их, когда у него на работе пауза (работа связана с организацией выставок), в это время он и начинает выпивать. Я, конечно, грустила, особенно, когда кто-нибудь говорил: «Ну, как же так?! Ты столько лет в Ал-Аноне, а муж у тебя не бросил пить?!», а потом уж и совсем приняла то, что я не могу изменить другого человека. Кстати, в Ал-Аноне нам никто не обещает, что наши близкие бросят пить. У нас даже есть где-то фраза «В Ал-Аноне я учусь нормально жить рядом с алкоголиком». Я ведь раньше его ненавидела и презирала, а когда в 1991 году я, наконец, поняла, что бессильна, и что алкоголь победил и его, и меня, мне стало легче.

Иногда мой муж говорит: «Я обязательно приду в АА, но пока я не созрел, не торопи меня. И я не тороплю. Но и не помогаю ему выходить из запоя. Раньше я делала ему диетическую еду, ходила за соком (водку и ничего спиртного я не покупаю уже девять лет; он ходит за ней или сам, или просит друзей. И заначки у меня нет, в первый же месяц моего пребывания в Ал-Аноне я ему все отдала и сказала, что больше я отливать и прятать не буду. И жизнь стала намного проще, потому что честнее). А теперь я сказала: «Дима, ты ведь знал, на что шел, когда выпил эту первую рюмку, так что, дружочек, выкарабкивайся самостоятельно». И это я произношу очень спокойно, с сочувствием, с пониманием, мне не надо делать над собой усилий, потому что я знаю, что это, хотя и мой, самый любимый и замечательный муж, я, тем не менее, за него не могу прожить жизнь. Последний запой у него был, кажется, зимой или ранней весной (вот, уже и не помню, а раньше вела дневник запоев). Он, как всегда, очень похудел, но обычно он впоследствии набирал вес, а сейчас нет. Я обратила и свое, и его внимание на это. Мне, конечно, хотелось бы, чтобы он пошел к врачу, выяснил, что с ним, но я ведь знаю, что начало всех его болезней – алкоголизм. Я молча молюсь, чтобы Бог послал ему здравомыслие. И вот вчера слышу, как он договаривается по телефону о проведении обследования. Мне и грустно, что он болеет (и наверное, очень серьезно болеет), и радостно, что он сам принимает решения, касающиеся его жизни.

Когда наш сын пришел из армии и начал выпивать, был такой момент: ночью сын приходит пьяный, сшибает все углы, его сильно рвет в ванной, он падает и т.д., и т.п. Муж, трезвый, обращается ко мне: «Подойди же к нему, ему плохо! Ведь это твой сын!» Я отвечаю (а у самой сердце буквально выскакивает): «Дима, я не пойду! Я не знаю как вести себя с пьяным сыном. Я знаю, как не надо себя вести.» И с молитвой о сыне мне кое-как удалось заснуть. Утром сын проспал работу, я его не будила. Днем мы встретились на кухне, он виновато: «Мам, ну не сердись!» Я говорю: «Сыночек, я не сержусь, мне просто очень грустно. Я ведь вам с Наташей говорила, что вы – дети алкоголика, поэтому вы – в группе риска. Вам самим придется регулировать употребление спиртного, и об этом всегда надо помнить. Я очень надеюсь, что Анонимные Алкоголики будут и дальше существовать, и когда тебе это будет необходимо, ты придешь в группу». И все.

Сейчас сыну 25 лет, проблема пока не сформировалась. Я думаю, что это и потому, что я веду себя с ним не так, как когда-то вела себя с мужем, когда я ругалась, следила, подслушивала, не разрешала ходить в компании, всегда упрекала и т.д. Собственно, как это бывает, я думаю, известно, если и не всем, то очень многим.

И еще очень важное открытие я сделала два года назад: я поняла, что мои дети – это не мои дети. Просто Бог дал мне счастье быть их матерью. А на самом деле, это – Его дети, такие же как и я, и мой муж, и мои родители…, то есть, мы все – Его дети, мы братья и сестры. После таких размышлений куда-то ушло щемящее чувство собственности. Теперь я четко ощущаю, что сын мой – взрослый человек, и он должен сам нести ответственность за свои поступки. Так же, как и дочь; так же, как и муж. А в моей душе появилось столько тепла к ним, сколько никогда раньше не было, когда я считала их всех своей «собственностью».
Бог имеет на всех свои планы, поэтому я не знаю, через какие страдания должны пройти мои близкие, чтобы обрести здравомыслие. Я только в 45 лет стала умнеть, скоро будет 55. Может, у детей это произойдет раньше, дай-то, Бог! Главное для меня – не мешать им. Я по себе знаю, что лучше учиться на своих ошибках. Только поняв все это, я могу уже учиться и на чужих ошибках.

Как-то лет шесть назад я сказала со сцены: «Я счастлива, что я жена алкоголика. Потому что, если бы не эта беда, я бы никогда не узнала, что жила неправильно. Я ведь считала, что во всех моих несчастиях виноваты другие: муж-пьяница, неблагодарные дети, начальники-самодуры, шумные соседи… А теперь я повернулась к себе, я узнаю и познаю себя, и мне все чаще удается относиться к людям так, как хотелось бы, чтобы они относились ко мне».

Как-то мой муж заметил: «Какое счастье, что ты нашла Ал-Анон!» Я говорю: «Для меня – да, а тебе-то что с этого?» Он: «Ну, как же! Просто здорово все!» Я продолжала настаивать: «Нет, уж скажи, конкретно!» Он подумал и говорит: «Твой Ал-Анон дал мне свободу. Теперь, если я поступаю плохо, получаю и результат соответствующий. Но это я решаю – как поступить. Я поступаю хорошо – получаю хороший результат. И это опять я. Мне не надо искать виноватых. Я чувствую себя человеком, мужчиной, а не рабом, каким я был раньше». И знаешь, я тоже за эти годы стала чувствовать себя женщиной, а не лошадью, которой была раньше…

Такие вот дела. Привет всем. Целую.
Анонимно

Материал из экспресс-бюллетеня «Минифорум»(Выпуск № 12, Август-2002)
(Перепечатано с разрешения Службы информации группы Ал-Анон «Душевный покой» г. Нальчик, РФ)